Вот прикольное интервью
Автор: Георгий Зотов
Сайт: Аргументы И Факты
Статья: RAMMSTEIN. Cтрашно быть модными
«Катастрофа — почему в Москве квас не продают?»
— КАК-ТО вы сказали, что ощущаете себя иностранцами в собственной стране — немецкая пресса вас постоянно треплет, обвиняя в пропаганде фашизма и всех смертных грехах. Сейчас ситуация изменилась?
— Изменилась, но, скорее, для нас. Нам попросту стало всё равно, что о нас говорят, мы не обращаем внимания — раньше такие обвинения раздражали, сейчас уже привыкли. Немцы сами по себе довольно нудные люди — как только в их стране кто-то добивается успеха, его сразу начинают критиковать и обвинять бог знает в чём.
Вся беда в том, что так себя ведут не только немцы.—
— Да, но в Америке, например, такого нет.
Кстати, был случай, когда вас после концерта в Америке арестовали, и вы даже умудрились отсидеть какое-то время в тюрьме?
—
— (Смеются.) Отмотали срок, было такое дело. Дело в том, что в Америке в каждом штате свои законы. И там существуют разные идиотские ограничения: шорты нельзя носить или плевать на улице. В общем, местной полиции не понравился наш концерт и каким образом мы себя вели — поэтому после шоу нас всех упекли в каталажку.
И как вам американская тюрьма?
— Ужасно.
Ну так это вы ещё в нашей не побывали.
— Слишком шокирующие впечатления. С нами рядом сидел человек с огнестрельной раной, и никто ему не помогал. Ещё страшно морозил кондиционер, мы все замёрзли.
Могу вас порадовать — у нас в тюрьмах вообще нет кондиционеров.
— Отлично! Значит, одной проблемой в России для нас уже меньше.
Это правда, что вы знаете русский язык?
— Конечно, мы же из ГДР! Каждый из нас учил русский в школе, при желании мы можем запросто разговор поддержать: даже общаемся с русскими девушками.
Тем не менее, одно из условий этого интервью — разговор исключительно по-немецки. Поддерживаете имидж группы?
— Скорее, тут виновата лень-матушка: искать какие-то нужные для интервью aphorism.ru/" title="aphorism.ru/" title="фразы, изречения, афоризмы">фразы, изречения, афоризмы">фразы в чужом языке сложнее, чем запросто болтать на своём.
На вашем прошлом альбоме есть песня Moskau. Это из-за особого отношения к российской столице?—
— Само собой! Москва — наш самый любимый город во всем мире, уникальная смесь Запада и Востока. Хотя, если сравнить с временами Советского Союза, появилось больше минусов. Например, ужасная катастрофа — квас на улицах больше не продают.
А вы не пробовали к нам летом приезжать?
— А что, у вас зимой кваса нету? Вот облом! Но вообще много что пропало. Пирожки уличные куда делись? А московское мороженое? И самое страшное: просишь в кафе чаю, а тебе приносят какое-то убожество в пакетике… Но мы-то хотим настоящего русского чая, с медом, с лимоном! В общем, колорита стало меньше.
Это, ребята, называется глобализм.
— (Смеются.) Точно, здесь ничего не поделаешь. Но всё равно — мы Москву очень любим. Даже иногда на выходные специально приезжаем инкогнито, как обычные туристы: выпить водочки и погулять в ночных клубах.
Неужели вас ни разу не узнали?
— Узнали пару раз, но это не так плохо — бесплатно наливали всю ночь.
«Попытались спеть с «Тату», но ничего не вышло»
В ВАШЕМ репертуаре имеется одна-единственная песня на английском языке — Stripped. Есть ли надежда, что вы когда-нибудь споёте по-русски?
— О да. Нам очень интересно пробовать другие языки, так что в ближайшем будущем, может быть, действительно споём. Кстати, однажды мы попытались сделать дуэт с вашей группой «Тату», но что-то у нас в результате ничего не вышло.
Вам ориентация «Тату» помешала?
— Нет, организационные вопросы. Сначала они не могли встретиться, потом мы. Я понимаю, что «Тату» поют, мягко говоря, не в нашем стиле, но в этом-то и был весь прикол — вы представляете, как бы это смотрелось? Все бы со смеху умерли.
Ваш последний диск Rosenrot раскритиковали все, кто только мог, — мол, «Раммштайн» уже обленился вконец и сам себя копирует. Что вы на это скажете?
— А что тут сказать? Вообще-то Rosenrot нужно рассматривать не как отдельный альбом, а как продолжение предыдущего. Мы просто взяли и поставили туда те песни, которые на прошлый диск не влезли. Но вот со следующим альбомом мы сделаем нечто совершенно новое — замутим классный звук и все такое прочее.
И долго его ждать?
— Ну не быстро. Сейчас мы пока отдыхаем, а потом опять всё завертится. «Раммштайн» попытается вернуться к своим корням — поэтому музыка будет очень тяжёлой.
Раммштайн» сделался модной группой: его престижно слушать — даже среди тех, кто абсолютно не говорит по-немецки, вашу музыку часто берут для голливудских фильмов. Но мода имеет свойство проходить… Вас это не пугает?
— Конечно, пугает! Именно поэтому мы пытаемся постоянно развиваться, не стоять на месте. Надеемся, что в ближайшие годы мы изменимся настолько, что станем интересны публике в другом качестве. Если хотите знать, нам самим повторяться скучно, а бесконечное выбивание денег из публики — не самоцель. Мы и так небедные.
По-моему, среди звёзд так часто бывает: если ты популярен, начинаешь больше халтурить: дескать, чего там, и так диск раскупят, мы группа-то известная.
— Опасность поддаться приступам лени есть, спорить не буду — кто ж не любит на диване лежать. Но мы с этим боремся, потому что наша цель — записывать классную музыку. И если сделаешь по-настоящему отличный альбом, то деньги придут сами. А с другой стороны, надо уметь не только работать, но ещё и отдыхать, иначе жить скучно.
Не сомневаюсь, что отдыхать вы умеете.
— Да, но довольно стандартно — соблюдаем имидж рок-музыкантов (смеются). Когда ездим с гастролями, вечером у нас всегда расслабуха — напиваемся будь здоров: любим русскую водку с текилой мешать, так классно получается!
Интересно, что бы могло заставить вас выпустить диск на английском?
— Трудно сказать. Если бы мы прожили лет пять в США, тогда — может быть. Но петь на ломаном чужом языке с акцентом — это неинтересно. Нам больше нравится немецкий. Кстати, у вас одна минута осталась — спешим уже, извините.
Без проблем. Вас не удивляет, что «Раммштайн» и его песни на немецком очень популярны в России: стране, наиболее пострадавшей от войны с Германией?
— Это не может не удивлять. На концертах ваша публика нас так встречает, как будто мы не немцы, а русские. Война давно закончена — слава богу, что мы помирились. И у нас лично отношение ко Второй мировой войне и русскому народу такое — мы, немцы, не ощущаем, что нас победили, а, напротив, — чувствуем, что нас освободили.